Попилят без шума. Минобороны внедряет новые методы утилизации боеприпасов

Минобороны заканчивает строительство современных безопасных арсеналов и отказывается от подрыва устаревших боеприпасов. Новые технологии позволят не только избежать человеческих жертв, но и извлечь из утилизации снарядов экономическую выгоду.

Проблема безопасной утилизации боеприпасов в России близка к разрешению. В Минобороны уже опробовали новые, безвзрывные технологии и намерены внедрять их на специальных, удаленных от населенных пунктов арсеналах.

На сегодняшний день в стране скопилось огромное количество снарядов, в том числе еще со времен Второй мировой войны. Тогда генералы хорошо помнили, что для одной операции только одного фронта требовалось до 15 тыс. вагонов боеприпасов. А таких фронтов у СССР было как пальцев на обеих руках. После войны отрасль производства снарядов снизила свои обороты, но по-прежнему оставалась самой мощной в мире. Современные боеприпасы сменяли своих устаревших собратьев и тоннами складировались в тех же арсеналах.

К моменту распада СССР на 180 арсеналах, базах и складах Минобороны хранилось 15 млн тонн боеприпасов. Далеко не все они находились в крытых помещениях — по большей части лежали штабелями на открытых площадках. К началу 2010 года хранившиеся подобным образом боеприпасы пришли в критическое состояние, и продлевать сроки хранения оказалось невозможным. В связи с этим было принято решение об их утилизации методом подрыва. К сожалению, это неоднократно приводило к трагедиям.

Однако винить во всех несчастьях только военных неправильно. Сама организация производства основной массы боеприпасов в принципе не предусматривала их утилизации. В то время промышленность не получала денег даже на разработку концепции последующего уничтожения снарядов. Но мысли на этот счет все равно были.

При утилизации государство интересовали лишь драгметаллы, использовавшиеся в системах управления ракет, и латунь из снарядных гильз. Последние перерабатывали просто: артиллерийские выстрелы «разъединяли», порох сжигали, латунь шла в переработку, а снаряд вновь отправлялся на завод. Проблем с другим взрывчатым веществом — тротилом — также не возникало, поскольку при хранении он не представляет практически никакой опасности.

Но главная опасность на складе — это пожар, который может начаться с окурка или удара молнии. Как правило, сразу воспламеняется деревянная тара или просыпавшийся порох. И находящийся в замкнутом объеме снаряда тротил, который на воздухе горит дымным пламенем, взрывается. Далее начинается цепная детонация. Именно такой случай произошел недавно под Оренбургом, где по цепочке взорвалось 4 тыс. т боеприпасов.

В свете этих событий, очевидно одно: так больше продолжаться не может. Военные вспомнили о старых разработках, у которых нет аналогов в мире. Метод гидрорезки корпусов снарядов оказался очень эффективен. Его суть заключается в том, что в воду добавляют мелкий абразивный материал и эта смесь через мелкое отверстие резака подается на снаряд под очень высоким давлением. Таким способом можно вымывать тротил и гексоген из снарядов, а также твердое топливо из двигательных установок ракет. Самое главное, что при этом на заводах не было зафиксировано ни одного ЧП с жертвами.

Такой метод позволяет эффективно утилизировать крупные объекты, но для мелких снарядов он не подходит. Благо ученые разработали технологию, которая конвейерным методом «выплевывает» пули и гильзы в разные стороны. Но на развертывание работ промышленники просили 13,5 млрд рублей, что казалось чистой потерей денег. 

Но это только на первый взгляд. В 2011–2012 годах ежегодно утилизировались методом подрыва 1,8 млн т боеприпасов. Из них при промышленных методах государство могло бы реально получить около 400 тыс. т взрывчатых веществ, 600 тыс. т пороха, 1,7 млн т черных металлов, 40 тыс. т рафинированной меди и других цветных металлов. В ценовом выражении все это составило бы порядка 8 млрд рублей. В то же время на выполнение федеральной целевой программы по утилизации вооружений и военной техники на период 2011–2020 годов ежегодно тратили 3,7 млрд рублей, а взамен получали лишь 220 т вредных веществ, выброшенных в атмосферу, и человеческие жертвы.

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что резать на куски и отправлять полученный лом в мартен — не лучший выход. Ведь освободившиеся и сохранившие свои первоначальные свойства корпуса боеприпасов могут быть снаряжены более мощной взрывчаткой и совершенными взрывателями. Так, при модернизации 122-миллиметровых осколочно-фугасных снарядов прибыль составляет 1,5–2,5 млн рублей на 1 тыс. снарядов, а для 152-миллиметровых она в полтора раза выше. Перезарядка всего лишь 200 морских мин позволила возвратить Минобороны 35 млн рублей. Переделка устаревших образцов обеспечивает экономический эффект до 48% от стоимости вновь изготавливаемого выстрела. На арсеналах и базах скопилось около 15 млн гранатометных выстрелов с превышенным гарантийным сроком хранения. Разработанная для них технология реструктуризации позволяет сохранить до 75% комплектующих и узлов. За пять лет экономический эффект составил бы 437 млн рублей.

Переработка взрывчатых веществ и пороха используется для изготовления промышленных взрывчатых веществ, красок и лаков. При использовании новых зарядов со смесью тротила и гексогена можно получить очень мощную взрывчатку, которая может быть использована для получения мелкодисперсных алмазов из наноуглерода.

Таким образом, получаемая от промышленной утилизации боеприпасов выгода кажется очевидной. И участие в этом процессе предприятий боеприпасной отрасли, дающее им шанс оставаться на плаву в непростых условиях, стоило бы только приветствовать. При условии предоставления им права полностью распоряжаться получаемыми от утилизации вторичными продуктами. Тем самым промышленность боеприпасов получала бы серьезный импульс для сохранения и развития своего потенциала, что обеспечило бы российскую армию в будущем необходимым арсеналом боеприпасов.

Сегодня для утилизации определенных видов снарядов уже применяются новые, более безопасные технологии.