Прислала
Елена Горбачева
Фото: hahachkala.ru
Сленг, на котором говорит дагестанская молодежь, — хорошая почва для изучения любым ученым-языковедом. Человек, сталкивающийся с этим явлением впервые, поначалу приходит в ступор. Смесь русского языка с арабским, аварским и лезгинским, приправленная блатным и жаргонным наречием, давно превратилась в отдельный язык. В последнее время его взяли на вооружение местные рекламщики, превратив в хорошо продаваемый товар.
Язык дагестанских улиц — на нем говорит практически вся молодежь республики. С лингвистической точки зрения это некий языковой сплав, свободный от правил и норм русского языка, смешанный с экспрессивной лексикой и словами из национальных языков: аварского, лезгинского, табасаранского и даже арабского. Оказавшись за пределами республики, дагестанская молодежь легко узнает своих по знакомому жаргону. Некоторые находчивые дагестанцы стали создавать даже специальные сетевые словари, в которых незнающие найдут объяснение таким выражениям, как «жи есть» или «в душе не волоку».
Прислала
Елена Горбачева
Фото: Елена Горбачева
«Я всю твою домовую книгу порву» — это значит, что человек не боится толпы родствеников другого.
«Почем усы?» — тоже не редкое выражение.
Когда я с пацанами, по-другому разговаривать нельзя.
Дагестанский сленг — это еще и привлекательный маркетинговый продукт. Жаргон охотно используют креативщики в продвижении продуктов на местном рынке, объясняя, что это самый понятный язык для современной молодежи.
Видео
За пределами Дагестана такой юмор не понятен никому. Страшно то, что практически все время нас стремятся рассмешить ломаным русским языком.
Как говорят некоторые дагестанцы, в местном обществе произошла своего рода подмена понятий: востребованным и веселым вдруг стало то, что какое-то время назад высмеивали.
У меня был львовский друг Кузя. В свое время он стал лидером музыкальной группы, которая делала то же самое, что делают наши кавээнщики: Кузя в своих песнях страшно стебался над рогулями — это львовское бычьё. И группа стала дико популярной, они до сих пор бренд Западной Украины. Но он в своем интервью сказал: «Я однажды стоял на сцене в каком-то городе, пел и вдруг понял, что моя публика — это как раз те, над кем я смеялся». Тут страшная подмена понятий. Публика это всё приняла за чистую монету и взяла за образец. Вот этих рогулей он и увидел перед собой в зале. То же самое произошло с нашими кавээнщиками. То, что они высмеивали, вдруг стало хорошим тоном. Я еще не говорю про ударения и про то, что делается с русским языком. У всех есть знакомые преподаватели, дайте им текст, пусть они расставят ударения правильно. Это же не требует каких-то особых затрат. Но они ведь эту рекламу делают не для покупателя, не для потребителя. Они ее делают для заказчика.
По словам рекламщиков, блатной жаргон, местный акцент и криминальные образы — это то, что хорошо продается. Такую рекламу смотрят, такую рекламу заказывают. Спрос, как известно, рождает предложение.
В рекламе мы часто говорим на сленге. В принципе, за счет сленга мы и выезжаем, за счет этого колорита. Это востребовано. Здесь колорит, акцент — это очень потребляемая вещь, народ это любит. Другие темы здесь не продаются.
Основные мотивы, которые используют местные креативщики для рекламных роликов, — это вооруженные разборки, мафиозные стрелки, разного рода конфликты. Все герои говорят на дагестанском сленге. Как рассказал Эльдар Иразиев, именно такие ролики интересны и зрителям, и заказчикам. Они отражают дагестанскую реальность.
Прислала
Елена Горбачева
Фото: hahachkala.ru
Братва, мафия, жаргон, оружие — мы в этом живем. Мы шутим про то, что здесь есть. Мы не начинаем съемки, пока клиент не скажет: «Да, мне нравится этот сценарий». Довольно успешные люди, бизнесмены дают добро на эти ролики.
— Язык — такой тонкий инструмент, что им нужно пользоваться умеючи, варьируя, приспосабливаясь под ситуацию речи, обостренно чувствуя уместность слова: жаргонного, торжественного, книжного. И то, и другое, и третье, сказанное не к месту, может коробить или даже оскорблять слух. К тому же при неразборчивом использовании жаргонизмы могут остаться с человеком и при его взрослении, а это небезопасно — вроде как болеть корью или ветрянкой в сорок лет. Но начинается все раньше, в младенчестве, в детстве. С детьми надо больше заниматься, читать им книжки, разговаривать, объяснять, как устроен мир, как он сложен. Мне кажется, сложности не хватает нынешним подросткам и даже тем, кто вышел из юного возраста. Эта воровская простота ведет и к деградации речи.
— На дагестанский сленг можно смотреть как на испорченный русский язык, как на деградацию, что-то негативное. Но, с другой стороны, я смотрю на реакцию московских, российских лингвистов, которые читали мои тексты, где я использую этот сленг, — они приходят в восторг от такого явления и говорят, что это очень интересно с точки зрения научного языковедения. Это специфический колорит, который отличает Дагестан, потому что даже в соседних республиках не сложилось такого явления. Конечно, печально, что наша молодежь забывает родные языки, в должной мере не овладевает русским литературным языком, а пользуется таким суррогатом. Но у нас не просто какой-то блатной, воровской жаргон. Здесь есть и местные словечки, есть тюркские слова, арабские. Это странное смешение разных языковых пластов плюс элементы блатного жаргона — такое, наверное, не часто встречается.
Анатолий Губарев
Андрей Бурилов
Андрей Шалыгин
Алексей Громыкин
Марина Алехина
Кирилл Каганцев
6 комментариев к материалу. Показать отмеченные редакциейвсе