Андрей Гузев, выросший в детском доме для инвалидов в маленьком городке Прохладный, неожиданно для себя и множества своих друзей был признан недееспособным. Молодой человек, больной детским церебральным параличом, оказался в нальчикском психоневрологическом диспансере, медицинском учреждении закрытого типа. Находясь там, он не может принимать гостей и общаться со своими друзьями.
С интеллектом у Андрея Гузева всё нормально. Он окончил художественную школу, став одним из лучших, в совершенстве владеет компьютером, музыкально одарен. У него много друзей и знакомых. Только ходит Андрей плохо. Он не понимает, почему его отправили в психоневрологический диспансер и заперли в боксе, как преступника, читай, приговорив к пожизненному заключению.
Когда дети в детском доме для инвалидов вырастают, их переводят либо в дом престарелых, либо в дом инвалидов. Андрею исполнилось 27 лет, и его должны были перевести раньше, но ни там, ни там не было мест. И тогда его отправили в психоневрологический диспансер в Нальчике.
Это психоневрологический интернат закрытого типа, и мы это сразу почувствовали. Мы здесь как в клетке. Никуда не выпускают. Если в Прохладном я мог пойти в город, пообщаться с друзьями, то здесь это запрещено. Запрещено принимать гостей и ходить в гости — со мною вместе сюда были переведены пять девочек, с которыми мы росли. Но видеться мы можем или в столовой, или во время прогулок, или же мельком в коридоре, где приходится говорить стоя. Говорят, мы взрослые, и мало ли что…
Андрей неоднократно просил, чтобы ему нашли место в Прохладном, где его знает полгорода. Однако это сочли невозможным.
Я умею писать и читать — сам научился, нас не учили. Друг обучил игре на гитаре, и я даже участвовал в конкурсе — был номинантом и победителем в 2005 году. У меня около 10 грамот и наград. Даже денежную премию получал — 3 тыс. рублей и письмо от президента. Я скучаю по Прохладному, по общению. Тяжело жить в таком закрытом заведении, в замкнутом пространстве. Мы заперты в боксах, как преступники. Но мы не сумасшедшие, мы — инвалиды. И мне страшно. Я не хочу здесь находиться пожизненно.
В 2005 году Андрей Гузеев за свои рисунки был номинирован на премию «Филантроп». В нальчикском Государственном концерном зале он присутствовал вместе со своим преподавателем рисования. Немного волновался, получая премию, но не больше, чем остальные лауреаты.
Андрея в Прохладном знают и прекрасно к нему относятся. У него много друзей и знакомых. Три семьи из их числа изъявили желание взять опеку над больным юношей и принять его в семью. «Я всегда мечтал жить в семье, и лет до 14-15 каждую женщину провожал глазами в надежде, что меня кто-нибудь увидит и заберет. Мечтал иметь семью. Но я ни разу не слышал, чтобы кого-то из наших усыновляли… Помогите мне выйти отсюда. Пожалуйста. Дайте мне возможность жить нормальной жизнью или дайте умереть», — говорит Андрей.
Между тем всем трем семьям, претендовавшим на опекунство, было отказано по разным причинам. Последнее заявление было от Нины Фикрат Кызы Гаджиевой. Педагогу с уймой положительных характеристик, проживающей в пятикомнатном доме, оборудовавшей для Гузеева отдельную комнату, здоровой и адекватной, тоже было отказано. Причинами назывались отсутствие родственных связей, недостаток жилплощади и «состояние здоровья совершеннолетнего недееспособного Гузева А.А., страдающего на фоне умеренной умственной отсталости детским церебральным параличом с нижним спастическим парапезом, при котором самостоятельное отдельное проживание невозможно».
В постановлении об отказе, подписанном министром труда и социального развития КБР, сказано: «Признать нецелесообразным назначение Гаджиевой Н.Ф К. опекуном совершеннолетнего недееспособного гражданина Гузева А.А. и его выписку из психоневрологического стационарного учреждения для социального обслуживания».
Как человек, хорошо знающий Андрея Гузева, могу с полной ответственностью утверждать, что Андрей хорошо понимает значение своих действий и разумно руководит ими, то есть является вполне дееспособным человеком. Парень разумно и аргументированно рассуждает, у него хорошо развита речь, высокая степень обучаемости. Несмотря на то что в детском доме-интернате, где он ранее находился, детей не обучали грамоте и другим наукам, Андрей самостоятельно научился читать, считать и писать. С детства Андрей проявлял хорошие способности к рисованию, участвовал в разных конкурсах и выставках рисунков, в которых завоевывал грамоты и награды. К тому же это очень общительный и развитый молодой человек, который имеет друзей разных возрастов.
Я работаю старшим воспитателем ГКУ «ПДДИ» МТ и СР, где до декабря 2012 года проживал Андрей. За 10 лет моей работы в этом учреждении я хорошо изучила его характер. Среди остальных воспитанников он выделялся своим желанием и стремлением жить достойно в обществе и достиг определенных результатов: научился хорошо рисовать. Последние годы проживания в ПДДИ (Прохладненский детский дом-интернат) был активным помощником во всех мероприятиях, мальчик артистичен, хорошо читает стихи, поет. У Андрея очень развита речь, хорошая память. Последнее время увлекся игрой на гитаре, посещая частные уроки. Я постоянно общалась с ним на самые различные темы. Пожалуй, самой болезненной для него темой была семейная, то есть отсутствие семьи. Он часто говорил об этом. Если бы он рос в семье, он достиг бы многого: получил бы образование, работу. И, возможно, не было бы упущено время в лечении его основного заболевания. Любил мечтать о самостоятельной жизни, вслух рассуждать, как бы он ее построил и обязательно бы завел свою семью.
На мой взгляд, у Андрея есть один-единственный недостаток, и то физический — он плохо ходит. Но ходит сам! Он напоминает Алексей Мересьева из книги «Повесть о настоящем человеке». Родился со страшным диагнозом. Никто не верил, что он ходить сможет. А он заставил себя ходить. А это сколько лет упорной тренировки? Он и сейчас постоянно тренирует свое тело. Занимается. Выказал желание играть на пианино — и научился, захотел, и пошел учиться игре на гитаре, и научился. Решил заняться рисованием, чтобы тренировать свои руки, и стал одним из лучших молодых художников. Он постоянно совершенствуется, постоянно чему-то учится. Андрей смог завоевать любовь и уважение окружающих его людей. Поэтому, и только поэтому мы готовы идти до конца, чтобы добиться его освобождения. Это то, чего никак не может понять и принять к сведению Министерство труда и социального развития КБР.
Видео
ДЦП — не приговор. Это доказала и москвичка Катя Прокудина.
Страшно читать такую историю. Парня конечно же жаль, представить себе не могу как сложно бороться с этой коррумпированной бюрократической системой. Отношение к инвалидам в нашей стране не самое лучшее – в этом плане есть чему поучиться у Европы.
А по выходу из детского дома полагаются выплаты, льготы, жилплощадь; так ведь? Не здесь ли собака порылась?
Мы боремся за Андрея. Ребята, но вы же все понимаете, что в одиночку мы ничего не добьемся. В нашей стране инвалиды это люди я бы сказала «низшего сорта». Они не имеют никаких прав. С их мнением и желанием никто не считается. Особенно если они к тому же еще и сироты. К сожалению, даже решив проблему с Андреем, мы не сможем заставить государство по-другому посмотреть на инвалидов. Но если мы, все здоровые люди, объединимся и заставим государство пересмотреть все свои законы в отношении инвалидов и заставим наших чиновников считаться с ними, тогда да – они многое выиграют. А так, их голос – это крик в никуда. Их не слышат.
Если мы сегодня не подумаем о них, то это же может ждать нас с вами завтра. Ведь от этого никто не застрахован.
17 комментариев к материалу. Показать отмеченные редакциейвсе