Прислала
Нелли Шестопалова
Фото: предоставлено Петер ван дер Волфом
Петер ван дер Вольф, егерь по образованию, сбежал от европейских стрессов на Сахалин. На острове, который очаровал его обилием снега и простора, он живет с «удобствами во дворе» и колонкой вместо водопровода. Петер уверен, что такую свободу не даст ему никакая страна в Европе.
Петер ван дер Вольф, поколесив по миру, осел на Сахалине. Комфорт и порядок своей родины — Голландии — он сменил на частный дом на окраине Южно-Сахалинска. Вместо водопровода — баня и колонка, «удобства» на улице, но зато во дворе конюшня с лошадьми, будки с собаками, а за забором 12 га полей. Петер говорит, что эту жизнь ухоженная Европа ему не заменит.
Поездка на Сахалин для Петера ван дер Волфа и его жены Лисы стала очередным приключением. В 2003 году им не было и 40 лет. Они уже успели пожить и поработать в Кюрасао, Канаде, Южной Африке, Канаде, четыре года провели в Колумбии, своими глазами наблюдая войны кокаиновых кланов. Так что когда гидробиолога Лису пригласили на Сахалин поучаствовать в проекте по спасению популяции серых китов от возможного загрязнения с морской нефтедобывающей платформы Моликпак, супруги особенно не размышляли. Тем более что Петер, по его словам, всегда любил снег. Уж чего-чего, а этого на Сахалине много.
Самое сложное в России — это язык. Специально я его нигде не учил, всё произошло само собой. Еще меня обескураживала широко распространенная в России манера общения — не дослушать собеседника до конца, а зацепиться за какое-то слово. Очень часто такая беседа уходит далеко в сторону. Еще мне кажется, русские люди не очень любят брать на себя ответственность. Ну, вот, пожалуй, и всё, к чему пришлось привыкать. А всё остальное, на что обычно любят жаловаться, когда говорят про Россию, — плохие дороги, суровый климат, еда — на мой взгляд, проблемой абсолютно не является.
Петер, получил три профессии, причем между собой не связанные. По первому образованию он егерь. Позднее окончил художественную школу и много работал иллюстратором. Его работы украшают получившие широкое распространение в Европе орнитологические каталоги. Ну и еще Петер работал журналистом.
Но так получилось, что первое время в России он сидел без работы и брался за любую возможность найти себе занятие. Так он стал на добровольных началах заниматься с лошадьми в Южно-Сахалинском зоопарке. А уже через некоторое время оказался хозяином собственной конюшни. Сейчас в ней содержится 15 лошадей. 2 кобылы и 2 жеребца принадлежат лично Петеру, у остальных другие хозяева, они просто оставляют своих питомцев на постой. «Такой лошадиный Хилтон», — говорит Петер. Многих животных голландец буквально вытаскивал с того света.
Прислала
Нелли Шестопалова
Фото: предоставлено Петер ван дер Волфом
Я не знаю другого такого человека. Такого ответственного и доброго. Человека, с такой любовью относящегося к животным. Мой конь Бархат попал к Петеру, находясь одной ногой в могиле. Мне пришлось его буквально отвоевывать у прежних хозяев, которые довели животное до того, что он не мог стоять. Петер не просто согласился приютить Бархата. Он возился с ним, как с ребенком, выхаживал, терпел крайне непростой нрав породистого жеребца, а главное, он придумал и сделал конструкцию, которая поддерживала Бархата на весу. Именно это и помогло спасти коня. То, что сегодня он жив, — заслуга исключительно Петера.
Конюшня требует немалых расходов. На ее содержание уходят все довольно приличные заработки Петера. Он в течение 6 лет преподавал английский язык. Сейчас он консультант по технике безопасности компании «Сахалинская Энергия» и по вопросам экологии и охраны животных. Сам Петер живет довольно скромно — в частном доме без удобств. Сам чистит снег, топит дровами печь. И заставляет сахалинцев по-другому посмотреть на свой остров.
Здорово, что про хороших людей писали, пишут и будут писать в СМИ, Петер еще и очень позитивный человек, знаю его лично и не один год обучалась у него английскому языку, нужно гордиться тем, что на Сахалин приезжают вот такие харизматичные гости))
Прислала
Нелли Шестопалова
Фото: предоставлено Петер ван дер Волфом
Я пересекался с Петером на отдыхе — мы оба занимаемся страйкболом. Думал, очередной экспат, живет за высоким забором в поселке для иностранных сотрудников нефтяной компании с охраной, рестораном и тренажерным залом. А оказалось — нет. Я потом увидел, что дом Петера стоит на краю огромного поля. Сейчас оно всё желтое, заросло лютиками. Это нереально красиво. Подумал — черт, ведь человек объездил столько стран, а влюбился в мой Сахалин. А мы, местные жители, не замечаем всей красоты и только ноем, как бы уехать в Паттайю.
Петер говорит, что чувствует себя в России очень свободно. Он так влюбился в нашу страну, что это отчасти даже разрушило его брак. Когда встал вопрос о том, что надо уезжать, Петер захотел остаться на Сахалине. Теперь его бывшая жена живет в Америке, а он — в маленькой деревушке на окраине Южно-Сахалинска и развенчивает мифы, которые сами сахалинцы культивируют о своей родине.
В России многое проще. В отношениях, в общении. Я не могу представить, что в Голландии мне свободно бы разрешили пасти лошадей и косить траву на муниципальном поле размером в 12 га. Вот этот манеж, в котором мы тренируем лошадей, я поставил без бумажной волокиты. Просто договорились с властями, что конструкция будет не капитальной, и если вдруг она начнет кому-то мешать, мы ее уберем. Она стоит уже 7 лет. В Голландии всё более регламентировано и упорядочено, и там стрессов больше. Там люди должны знать всё наперед, просчитывая шаги на будущее. А в России так — «давай начнем, а там видно будет». Я очень ценю и люблю такую способность к экспромту и импровизации.
Прислала
Нелли Шестопалова
Фото: предоставлено Петер ван дер Волфом
Петер в Христофоровке свой человек. «Привет!» — вопят ему проезжающие на велосипедах маленькие девчонки. «Привет, Настя! Привет Надя! Аня, привет!» — он всех их знает по именам. Соседи приходят к нему за сеном и конским навозом для удобрения огородов, а взамен несут банки с огурцами, помидорами и вареньем. «Это правильно. Это — по-человечески», — говорит сахалинский голландец. Тем не менее он всё чаще задумывается, как будет строить свою жизнь лет так через 10.
Месяц назад я ездил в Голландию — оформлял кое-какие документы, помогал матери переезжать из одного дома в другой. Всё это заставило меня задуматься о будущем. Мне скоро 50 лет. Я должен определиться — сколько еще лет я даю себе такой жизни? 5, 10? Я должен понимать, на какие деньги я буду жить на пенсии. Как ездить на родину в Голландию? Как быть с документами на жительство в России? Что будет, когда не станет нынешней щедрой зарплаты — содержать мое хозяйство на жалование, которое получает обычный сахалинец, невозможно. Но это с одной стороны, а с другой, я понимаю, что не могу бросить конюшню, своих партнеров, своих лошадей. Я не хочу, чтобы мои друзья считали, что мое дело — игра, хобби, в которое иностранец поигрался и бросил. Всё это довольно сложно — и на ближайшее время это станет для меня главной темой для раздумий.
Но если отдаленная перспектива для Петера пока туманна, то ближайшая — понятна. Скоро он поедет на север Сахалина, где будет разбит экологический лагерь. Потом вернется к себе в Христофоровку и будет заниматься со своим норовистым молодым жеребцом по имени Странник.
Видео
Видео: Gennadijrom на YouTube
Сейчас для Петера лошади – страсть
Vera Litvinova
1 комментарий к материалу.